FAQ | Поиск | Пользователи | Группы
Московское время -
Путь к родному кочевью. Дневник экспедиции.
 
Начать новую тему   Ответить на тему
Список форумов Ногинск - Неофициальный Сайт Ногинского Района (hchp.ru) -> Чтиво
Предыдущая тема :: Следующая тема  
Автор Сообщение
Гость
Гость





СообщениеДобавлено: Пт Июл 07, 2006 4:25 pm
СообщениеЗаголовок сообщения: Путь к родному кочевью. Дневник экспедиции.
Ответить с цитатой

Путь к родному кочевью. Дневник экспедиции.
«Ямал – 2006, впечатления путешественника»

Свобода – это когда ты замерзаешь от сильного мороза и у тебя есть два выхода: не останавливаться, чтобы согреться, или остаться на месте и замерзнуть. А когда ты попадаешь в родное кочевье, у тебя также два выбора – остаться там или вернуться обратно в цивилизацию. Жизнь на Севере затягивает и уже, кажется, что не сможешь без него жить. Значит нужно вернуться, чтобы поделится своей свободой со свободными жителями этой загадочной страны.

5 апреля (первое знакомство)
На улице весьма прохладно, наверное, все минус тридцать. «Да» - говорю я, и пускаю пар изо рта, переступая с ноги на ногу по скрипящему снегу станции Харп. Как-то не верится, что такое может быть после плюс десяти в Москве, буквально два дня назад. На станции выходит основная масса людей нашего железнодорожного состава. К последнему вагону подъезжает машина с конвоем, забирает своих клиентов, едущих по этапу. Купол, недавно построенной церкви, сверкает в лучах заката. Торговцы мельтешат у своих сумок, загружая их в машины. «Через несколько часов мы будем в Салехарде» - говорю я Косте, в единственном в мире городе на Полярном круге. Позади остается обелиск, олицетворяющий Полярный круг и символ сталинской дороги, стройки века №501, старинный паровоз. Мы - на месте.

6 апреля (неожиданная встреча)
Выезжаем из Дома оленеводов, где мы накануне остановилась на ночлег. Нужно разрешить последние вопросы перед выходом на маршрут. Встречаемся с нашими друзьями и едем к главному зоологу закрытого акционерного общества «Салехардагро», который знает о точном местонахождении оленеводческих бригад и который, как мы узнаем позже, именно в этот день уезжает в срочную командировку.
Никто, кроме него и понятия не имеет, где стоят оленеводы, разводя перед нами руками. Немного растерянные выходим в коридор. «Что делать?» - говорим мы друг другу. Ответ звучит от, робко стоящей у стены, пожилой ненки. «Бригада есть неподалеку от поселка Зеленый Яр» - отвечает она на, заданный Костей, вопрос. Долго вместе разглядываем, предложенную ей карту. «Где Зеленый Яр?» - возмущенно произносит она. «Как это на карте нет Зеленого Яра?» - продолжает возмущаться ненка. Вскоре, тыча пальцем в карту, говорит: «Где-то здесь». Благодарим Бабушку и уходим. По дороге заезжаем на рынок, где торгуют рыбой ханты. Расспрашивая рыбаков, так толком ничего не узнаем. Лишь только то, что до Зеленого Яра есть накатанная буранная дорога по петляющему руслу речки Полуй. Рисуем маршрут на карте с приблизительными точками наших остановок и временем выхода на связь с МЧС и оставшуюся часть дня посвящаем местным достопримечательностям Салехарда и его окрестностям. В выставочном комплексе-музее имени Шимановского очаровательный экскурсовод задорно рассказывает о представленных экспонатах. В конце зала стоят два чума с боковыми разрезами. Один летний с берестяными покрышками (нюками по хантыйски), второй зимний с нюками из оленьих шкур. Берестяные нюки делали по старинному рецепту, бересту варили в рыбном бульоне, это предавало ей эластичность, и она лучше хранилась во влажном климате тундры. Обустройство чума довольно просто. Названия основных деталей буду приводить на хантыйском звучании.
Напротив входа (уввуса) на деревянной перекладине (торум сахал) стоят православные иконы. Это место - священно. Стоит столик на маленьких ногах и сундук для хранения старинных ценностей. По краям лежат оленьи шкуры (тохты), на которых спят, а сверху над этим местом сделан тряпочный полог, который опускается до самого пола. Пространство чума разделено на две половины, с восточной стороны от входа (уувуса) - женская. И западная, за жестяной печкой (кором) – мужская. Линия от печки (кор) до священной перекладины (торум сахл) тоже священна и она не заканчивается и за границей чума. Эту линию пересекать нельзя. Чтобы перейти с северной на южную половину чума или наоборот, нужно обойти печку (кор) со стороны входа (уувуса), расположенном на Востоке. На перекладину (торум сахл) обычно вешают яркую материю с тремя крестами (торум сискан), которая закрывает тыльную сторону чума. На дно укладывают доски (хат сахал), передаваемые из поколения в поколение по наследству. Сами жерди (олы) укладывают на три основных жерди (кудеп ол), которые связанные между собой. В летнее время, когда больше кочуют, на два связанных ола. Под внешними покрышками чума (нуками) прокладывают еще один слой (муйку) из сукна. Сама печка (кор) стоит на металлическом листе (рате), а труба печки (кор труба) уходит в верхнее отверстие чума. Чуть повыше головы, вдоль пешки, проходят два шеста (тийь), которые с одной стороны, со стороны входа (уувуса) привязываются к шестам (олам), а другие концы лежат на поперечной перекладине (сопы юх), привязанную перед торум сахал к олам с южной и северной стороны. При входе в чум, перед печкой лежит деревянный шит (уухар сахал).
Попрощавшись с нашим экскурсоводом мы отправляемся в поселок на берегу Оби, Горнокнязевск, в этнографический музей под открытым небом – стойбище семи хантыйских чумов. Здесь представлен основной уклад жизни коренных народов – женские и мужские нарты, традиционная одежда (ягушка – женская зимняя одежда, малица – мужская зимняя одежда), шкуры зверей (медведя, волка, песца). Стоит маленький сруб для хранения продуктов на сваях (лабаз), встречающийся у лесных хантов и ненцев. В верхней части свай которого, сделаны конусные срезы для того, чтобы зверь не смог залезть внутрь домика. Есть небольшой сувенирный магазин. По желании здесь можно попробовать строганины из оленины и рыбы с рюмкой водки в придачу. Уже немного уставшие от экскурсий, возвращаемся в Салехард.
Завтра выходим на маршрут.
7 апреля (выход на маршрут)
В 9.00 утра мы уже стоим на лыжах с багажом в девяносто килограммов. Идет небольшой снег с пронизывающим северным ветром. Впрягаясь по очереди в наши нарты (сани-волокуши Арктика), мы провожаем взглядом очертания Салехарда и к 16.00 мы продвигаемся по петляющему Полую на двадцать восемь километров. Каждый встречающийся по дороге, останавливаясь, спрашивает: "А вы куда? На праздник. Сегодня вороний день". И не доходя несколько сот метром до Большого Полуйского сора, один из попутчиков предлагает нас подвести до поселка. Грузим наш багаж, мы с ветерком бороздим просторы тундры, крепко вцепившись в нарты. Морозный ветер обжигает лицо. Полярное путешествие все больше начинает захватывать дух. Наш попутчик, Архип, оказался хантом, который в летнее время промышляет ловлей рыбы в Аксарке (муксуна, щекуря, нельмы и других видов). В это время он живет со своей семьей живет в Чуме, а сейчас, в зимнее время, в поселке, но продолжает рыбачить там же, ездит проверять подледные сети на буране за сорок километров. В Зеленый Яр мы приезжаем к концу праздника, когда проходило последнее состязание - лазание на вертикально стоящий ствол, как у русских на масленицу. А вообще, в этот день приходили заезды на буранах и оленьих упряжках. Состязаться приезжали как оленеводы, так и рыбаки. Праздник Вороны считается днем наступления весны или днем наступления хантыйского Нового года. Весной, честно говоря, еще и не пахло. Стоят еще тридцатиградусные морозы, а ночью наверно все минус сорок. Стоит вынуть руку из рукавицы, пальцы сразу же замерзают и, ныряя обратно в рукавицы, чувствуешь, как они с болью начинают отходить от заморозки. На ночь мы останавливаемся в доме у Архипа. В доме много народу - дети шумят, молодежь подкрепляется перед дискотекой в местном клубе. Ощущение такое, что попал в глухую русскую деревню.
Я так и не понял, кто в этом доме живет, а кто гость. Проснувшись утром, обнаружил на полу ряды спящих людей.
У Архипа мы впервые отведали строганины из рыбы. С солью замороженные кусочки рыбы просто тают во рту.
8 апреля (встреча)
У Архипа наша группа в составе двух человек долго не задерживается. После утреннего чая мы отправляемся в сторону Севера, где по наводке Архипа, стоят оленеводы. Причем узнаем, что две дочери нашего попутчика замужем за оленеводами, но сейчас стоят довольно далеко от поселка. До развилки на оленеводческое стойбище нас подвозит на буране зять Архипа, Костя, который в этот день ехал в Аксарку. От тряски по дороге появились первые потери - сломались две лыжные палки, микрофон у видеокамеры и порвался тент от палатки, служивший чехлом для наших саней-волокуш Арктика. Доехав до развилки, рассматривая потери, встречам буран почты России. Обменявшись любезностями с почтальоном, на память фотографируем друг друга и расходимся в разные стороны. Начинается подъем от русла Полуя. Костя идет впереди, а же, в свою очередь, тащу за собой наши нарты. Сняв лыжи и, упершись рогом в буранную дорогу, иду вверх. "Мы пришли" - с волнением кричит Костя. Сердце колотится от волнения, пред нами оленеводческое стойбище из трех чумов. Несколько минут мы стоим на месте, прислушиваясь к окружающей обстановке. "Ну что, пошли!" - говорим мы друг другу. Нас встречают собаки своими звонкими голосами. Немного не доходя до первого чума, мы останавливаемся. Собаки продолжают беспокоиться приходом незнакомцев. На встречу выходит человек крепкого телосложения в национальной одежде (малице) и вежливо приглашает пройти в свой дом (чум). Снимаем лыжи, рюкзаки и укладываем их на нарты, так как, по словам встречающего нас человека, собаки их быстро оприходуют своими метками.
В чуме оказывается достаточно просторно и уютно. Анатолий, хозяин чума, приглашает столу. Его жена подает чаю, а зять, с первого шага проверяя нас на прочность, предлагает оленьей крови и настойки на морошке. Вскоре появляется сырая оленина. Ошеломленные таким гостеприимством, осторожно спрашиваем, не будут ли они против, если мы погостим у них пару дней. "Нет, не против, но мы сегодня уезжаем в соседнее стойбище и приедем через два дня" - отвечает Анатолий. И предлагает нам пройти в гости в соседний чум, к его родственнику, Гавриле. Чум оказался таким же просторным и чистым, но другим, почему-то ближе по духу. Впервые увидевшись с жителями этого чума, именно здесь за столом, мы разговаривали на простом языке, как-будто знаем друг друга уже несколько лет. Оставив шоколад в подарок от нашего спонсора, идем знакомиться со стойбищем. По ответной реакции жителей стойбища родилась фраза "Шоколад Коркунов открывает двери в любой чум". После недолгого знакомства отправляемся с Сергеем, сыном хозяина нашего чума, за дровами. Серега - джигит, который рассекает на буране как на маститом коне, также стремительно и ловко, покоряя снежные просторы Ямальской тундры.
Процесс сборки дров видимо уже отработан годами. Сначала накатывается буранная дорога к сухим стволам елей. Несколько метров до дерева с бензопилой в руках приходится пробираться по пояс в снегу. Немного работы пилой и дерево благополучно валится в заданном направлении.
Подскакиваю обламывать сухие ветки. Сергей отходит в сторону к маленькой елке и с помощью своей зубатой подруги делает колотушку, напоминающую бесбольную биту. Со словами: "Не мучайся!" - бросает ее мне. И правда, этим орудием обрабатывать сухой ветвистый ствол проще простого. Распиливаем бревна на части, грузим их на нарты (курама - простые грузовые нарты) и едем обратно. Сделали еще одну ходку, покололи часть, заготовленных чурбанов на дрова, вот и пролетел день. Пришло время связи со штабом Экспедиции, телефон не может найти спутники. "Вот тебе и глобальная спутниковая связь" - размышляю я. Узнаю, что в десяти километрах от стойбища, на горе ловится мобильная связь. Не долго думая, я надеваю лыжи и отправляюсь в путь. Солнце начинает скрываться за горизонтом, хмеля своими красками голову. Пробежав минут сорок, я встречаю буран. Молодой человек, глядя на меня как на инопланетянина, спрашивает: "А вы от куда?"
"Из Москвы" - отвечаю я. "Нет, а сейчас откуда?" - переспрашивает он, еще больше показывая свое недоумение. "Из ближайшего оленеводческого стойбища" - успокаиваю его я. Разговорившись с незнакомцем, узнаю, что до места мобильной связи еще достаточно далеко, а уже смеркалось. Решаю возвращаться обратно и прошу незнакомца подкинуть меня до развилки. Через 20 минут я стоял уже в стойбище. Края маски покрылись инеем, уже совсем стемнело и стало достаточно холодно. Пройдя в чум, был удивлен электрическим светом и работающим телевизором, я не заметил его раньше. Оказывается, что они уже, как лет десять используют генератор. В чуме было достаточно тепло, можно было сидеть в одной футболке. Попили чаю с вареной олениной, я снова пытаюсь выйти на связь. На этот раз получается, видимо был временной провал покрытия сети Global star - низкоорбитальной спутниковой системы. Гаврила укладывает нас, как своих детей, подбирая помягче подстилку (тахты) из оленьих шкур. Мы сладко засыпаем под опущенным пологом (хосапом).
зашли в чум, когда уже смеркалось.

9 апреля (в стойбище)
Продолжаем жить в семье оленевода. За утренним чаем задаем друг другу нескончаемые вопросы, ну, а после - на повседневную работу, без которой в тундре просто не выжить. Рубим, заготовленные вчера, еловые чурбаны, набираем снег в мешки для растопки его в воду. Причем, берется нижний слой - фирн. Из него получается больше воды и она - вкуснее. Не считая нас, в чуме сейчас живет шесть человек: Гаврил - хозяин, его жена Мария, их сын -Сергей, младшая дочь - Ольга, мама Гаврила - Анна и внук одной из дочерей Гаврила - маленький Антошка. Мать Антошки, Катя, сейчас ждет второго ребенка и живет с мужем в другом чуме и Антона оставили на время пожить у бабушки. Отец Гаврила умер от заражения крови, когда он был совсем маленьким. После смерти отца, все хозяйство легло на плечи матери, Анны. Из оленеводов, которые к ней проходили свататься, никто не пришелся по душе.
С утра, поехали к стаду, чтобы отпустить, подаренных Анатолию и Гавриле оленей и запрячь новых для поездки в Аксарку. Сначала сооружали загон из крупных капроновых сетей и веревки. Потом Анатолий на буране и его собака загоняли часть стада в сооруженную ловушку, а мы замыкали загон веревками. Вернувшись в стойбище, начали помогать делать нарты (ях охол - мужские нарты). "Скоро будем каслать, поэтому нужно, чтобы все нарты были в порядке" - говорит Гаврил.
Ремонт заключался в замене одного полозья (охол пади) и направляющей (охол пар), соединяющей полозья в верхней части с наклонными стойками (охол кур), которые соединены между собой со вторым полозьем перекладинами (охол сахал), к ним крепятся доски (сахл) для наездника и его груза. Делают нарты (охол) из лиственницы, используя наружною часть дерева с южной стороны. Сердцевину дерева не берут, считается, что там живет дьявол. Изготавливаю нарты разные по назначению, которые запрягают в аргишь (караван нарт и запряженных в них оленей). В семьи Гаврила три аргиша.
У Гаврила аргиш состоит из четырех нарт:
1. Ях охол - нарты наездника мужчины;
2. Курама - грузовая нарта (скорее даже универсальная, можно на ней и ездить, можно и груз перевозить);
3. Хууохол - нарты, где перевозят половину олов (шестов для чума), один нюк (покрышку) и одну муйку (внутренняя покрышка из сукна);
4. Священная нарта.
У Марии аргиш из пяти нарт:
1. Нин охол - женская нарта, где едет она сама и внук Антошка;
2. Вандей - нарта для одежды;
3. Юна - нарта для постели;
4. Хууохол - нарта, где перевозят вторую половину чума (олы, нюк, муйку);
5. Щабу - женская нарта, для перевозки полов (хат сахал) и женских мешков (пади). Даже, когда эта нарта стоит в кочевье, на нее нельзя класть другие вещи.
У младшей дочери, Оли, из четырех нарт:
1. Нин охол - женская нарта, где едет она сама и бабушка Аня;
2. Вандей - нарта для одежды;
3. Юна - нарта для постели;
4. Лабаз охол - нарта для продуктов.
А Сын Гаврила отвечает за перевозку двух буранов.
В стойбище, священные нарты ставят за чум с западной стороны и к ним нельзя прикасаться детям, а то прилипают к ним руки ребенка, а после опухают. Такая история случилась с маленьким Антошкой. Когда опухли ручки у ребенка, не могли понять, в чем дело. Пока соседские дети не рассказали, что видели Антошку у священных нарт. Пришлось прикладывать к нартам семь монеток. После чего опухоль сразу сошла.
После обеда приехала младшая дочь Гаврилы, Оля, из Зеленого Яра. Она там была на празднике и гостила у подружек. Мы зашли в чум, когда уже смеркалось.
10 апреля (день поломок)
В этот день Гаврил с младшей дочерью уезжают в Аксарку. После отъезда хозяина появляются и поломки. В поездке за дровами, ломается буран. Пешком возвращаемся в стойбище. Сергей с Костей едут на соседском буране забирать наш сломанный, а я остаюсь и пытаюсь дозвониться до Гаврилы, чтобы заказать запчасти для поврежденной машины.
Тогда - то я и определил, что не работает микрофон у спутниковая телефона.
Кричу в микрофон, а меня не слышат. К обеду ребята приехали. По рассказу Кости, принцип погрузки бурана у жителей тундры уже давно отработан. Сначала машину переворачивают на бок, выкапывают в снегу яму и закатывают в нее нарты. Остается только перевернуть буран на траки и,- вперед. После обеда Серега начал возиться с бураном, а мы, обнаружив место разрыва проводов телефонного микрофона, принимаемся паять. Нашли у Сереги свинцовые шарики от патрона и расплавляем их на нашей горелке. Чем припаивать нашли, а вместо канифоли Костя предлагает взять смолу от дерева. К приезду Гаврилы, заработал и телефон, и буран. С ним приехала и его старшая дочь, Катя, мать Антошки, чтобы помочь матери дошить Ягушку (национальную женскую шубу). На радость Сергею, с их приездом появились и новые DVD. И, уже за привычным просмотром фильма, я сладко засыпаю на тахты.
11 апреля (пастбище)
Надев, гуси, меховую одежду, которую надевают поверх малицы в сильные морозы, чтобы хотя бы немного походить на оленеводов, отправляемся к стаду. Стадо надо перегнать на новое пастбище, где есть хороший ягель, который олени раскапывают из-под снега. Приехали в стадо, Анатолий прокладывает буранную дорогу на новое место, по которой за вожаками стада идут все остальные. Сам перегон сопровождается причудливыми криками, типа - "Оий, Кя-Кя, Ейеее" и размахиванием руками. Потом Анатолий, Виктор из соседнего чума и гость из Белоярска, Афанасий, арканят двух оленей, причем, выбирая из многочисленных голов, совершенно определенных. Как они это делают, мне не понятно. Одного Анатолий дарит своему гостю из Белоярска, а другого, Сережиного, на мясо. Связав ноги рогатым друзьям, перевозим их прямо на нартах. После "разминки" с дровами едем "воевать" с березами, нам надо найти подходящие деревья для заготовок на шитейные доски (едку), на них женщины кроят олений мех и вышивают орнаменты на одежде. Пробивая в глубоком снегу лыжню, мы долго пытаемся найти нужные. Наши поиски проходят не без приключений, одна из самодельных лыж Анатолия ломается пополам. Выходить к долине реки приходится, передавая лыжи друг другу. Так, наверное, впервые в истории, оленевод встал на лыжи ведущей мировой марки "Rossingnol", любезно предоставленных нашими спонсорами. Приехали в стойбище, и я бегу звонить в Штаб Экспедиции, чтобы рассказать о сегодняшнем дне. А в это время за чумом забивают, привезенного сегодня с пастбища, оленя. Прихожу к моменту, когда туша уже была отделена от шкуры. Первое, что мне предложили, это - попробовать сырого мяса, его едят, макая в подсоленную, прямо в брюхе, кровь. Оставшуюся кровь, переливают в очищенный желудок, там она не сразу свертывается. Потом Гаврил разделал тушу на куски, а я, принимая куски у Кости, развешивал их на ствол с сучьями, воткнутый в снег. Уже в темноте мы возвращаемся в чум.
12 апреля (стройка века №501)
В этот день Гаврил с Сергеем уезжают на несколько дней по делам в Аксалку, Харсаим, Салехард и Лабытнанги. Перед касланием нужно купить бензин, подремонтировать буран. А мы, сделав необходимые хозяйственные дела, отправляемся к разваленным баракам знаменитой сталинской стройки №501. В данный момент это - недействующая железная дорога, которую строили политзаключенные. С этими местами у местных жителей связанно много историй. Семья, работающая на метеостанции в Поречье, в сумерках часто встречала человека в старой фуфайке с рюкзаком, они часто слышали крики, хотя в округе никого не было. Со стола падала керосиновая лампа, как будто ее кто- то нарочно спихивал с него.
В результате, семье пришлось переезжать. А позже женщина, видевшая все это, сошла с ума.
У развалин, выкуриваем две последние сигареты, и долго философствуем о жизни, об извечном вопросе - "Что делать?", как жить теперь, уже с родным Севером, возвратившись в цивилизацию. Вернувшись, мы попали на переустановку соседнего чума. Перед касланием чум переустанавливают для того, чтобы снизу с нюком убрать наледь, так их легче перевозить.


13 апреля (день поиска)
Гаврила с Сергеем уехали, и каждое наше утро начинается с поиска дел. "Что нужно сделать?": спрашиваю я хозяек. "Вот, открывалку можно заточить": отвечает Мария. Через пять минут дело было сделано. Костя решил починить детские нарты. Отправляюсь с ним за заготовкой полозьев. Помог другу и отправляюсь побродить по тундре. Ухожу на Северо-запад от стойбища, поет, завывая северный ветер, то, затихая, то снова усиливаясь. Подпеваю ветру горловым пением. Моя лыжня уходит все дальше от знакомых мест. С пригорков открываются живописные виды долины реки Полуй. Лиственницы словно танцуют на ветру, застывая в причудливых позах. Я долго стою на одном из пригорков, прислушиваясь к окружающим звукам, перед глазами пробегают годы моей жизни. Вспоминаю, как я пришел работать в команду Туристической компании "В мире фантазий" и, как много изменилось в моей жизни благодаря этому. Страсть к путешествиям всегда манила меня, а теперь это - реальность, которая заставила меня измениться, изменить свои ценности и взгляды на мир, строительство, которого во многом зависит от нас. Очнулся от раздумий, когда было уже достаточно много времени, нужно возвращаться. Спустился в долину реки Полуй и направился в сторону дома. Костя продолжал возиться с нартой. Вместе доделали дело и направились в чум. Приехал муж Кати из оленеводческой бригады №3. Виталий нашел окно в своей непростой работе, чтобы забрать перед касланием беременную жену домой. Отец, играя с ребенком, не отводил глаз от своей любимой жены. Олы от сильного ветра, покачивались, издавали скрип, причем каждый по-своему, как будто что-то рассказывали. Уже смеркалось, а хозяйки все продолжали шить. Маша кроит и сшивает шкурки, а Катя вышивает орнаменты. Шить ягушку, как сказали нам женщины, по-хорошему занимает десять дней. Когда совсем стемнело, генератор начал фыркать, а после и совсем заглох. Посидели в полумраке, освещение керосиновой лампы медленно погрузило нас в сон.
14 апреля (день связи)
Утро началось с телефона. Слова автоответчика оператора - "Неправильно набран номер. Попробуйте набрать снова" запомнятся мне надолго. После сотой попытки, отложил телефон в сторону и принялся чинить старый магнитофон.
Уже ближе к вечеру, после очередной попытки дозвониться, надеваем лыжи и отправляемся к месту мобильной связи. После ночной пурги ветер продолжал дуть с такой же силой. Идти против сильного ветра задача оказывается непростая, сдувало буквально с ног. Стоит остановиться хотя бы на минуту и, сразу замерзаешь. На месте предполагаемой связи появляются два деления антенки, но связаться со штабом Экспедиции так и не удается. Пальцы рук окоченели уже окончательно. Последние слова, которые я прокричал Косте звучали, приблизительно, так: "Пора отсюда валить …". Надеваю обледенелые перчатки и стремительно начинаю бежать, чтобы согреться. Пальцы с болью начинают отходить. Больно, но радостно, что они еще живые и еще что-то чувствуют. Вернулись в чум и долго отпаивались чаем. Попытки дозвониться продолжились и после чая. А когда я оторвался от этой игрушки цивилизации, было уже далеко за полночь.
15 апреля (поход за берестой и возвращение Гаврилы)
Утро начинается с веселья и шуток. Этот день подарил нам солнечную и безветренную погоду. Гаврил с Сергеем так и не появились. Все запасы дров закончились. В ход идет уже не бензопила, у которой порвалась цепь, когда мы "воевали с березами", а наша пила - Дружба. Заготовили на маленькую истопку поленьев и, по рекомендации Марии, отправляемся за берестой для растопки печки. Прокладываем лыжню от березы к березе и, как козы, ощипываем отслоенную от стволов бересту. Нащипав стодвадцатилитровый рюкзак, возвращаемся обратно. К этому времени, приехали Гаврил, Сергей и гости. С их приездом повеяло свежей волной с Большой Земли. За чаем мы дольше обычного делились впечатлениями, задавая друг другу вопросы. Но как бы не хотелось, нужно ехать за порцией новых бревен для дров. Сергей заводит "Буран", которому недавно сделали косметический ремонт, садимся и едем. Заодно, просим Сергея, заехать на гору, куда мы вчера бегали на лыжах. Все получилось удачно, мы связались со штабом Экспедиции и я, переполненный радостью, что смог сообщить о наших планах, прыгаю на нарту, и мы едем по дрова. Как обычно, Серега долго нарезает круги, перед тем, как выбрать сушняк. Видимо для того, чтобы немного полихачить, переключиться от повседневной работы в свои шестнадцать лет. А когда едешь с ним на прицепленных нартах, держаться нужно очень крепко, иначе в миг окажешься в глубоком снегу. Свалили пару сухих елей и погрузили их на нарты, но на обратном пути пару раз умудрились завалиться на бок. Приходилось снова перевязывать нарты и вытаскивать их из глубокого снега. Вечером, как обычно, смотрели фильм, который я, как всегда, так и не досмотрел, заснул.
16 апреля (етку)
После полуночного просмотра фильма встали поздно, в районе 9.00. Как только я вышел из чума мне на глаза попался березовый чурбан, который мы на днях добывали для шитейной доски (етку). Я спросил разрешения у Гаврилы и принялся делать эту доску. После долгой работы топором и рубанком, начало что-то прорисовываться. Пока я орудовал рубанкам, какой-то удалец на "Буране" из Зеленого Яра въехал в женскую нарту, у насты сломались одно полозье и стойки. Да, не простая задача для Гаврила перед касланием. За обедом, Гаврил задумчив, думает о том, как исправить положение. Удалец, сбивший нарты, оказался родственником Виктора из соседнего чума. После обеда Гаврил с соседом принимаются за ремонт. Наша помощь особо в этом деле была не нужна, и я продолжил доделывать шитейную доску (едку). К вечеру я выжег на ней узоры, раскаливая на горелке старый напильник. После того как доска была готова, я робко дарю ее младшей хозяйке Чума, Оле. С этого момента что-то изменилось. Я до сих пор вспоминаю взгляд этой кареглазой северной девушки. В этом взгляде скрывается много неизведанных простому бледнолицему человеку тайн. Немого одурманенный, я преступаю к новой поделке, шью чехол для спутникого телефона из оленьего меха, сшиваю шкурки традиционным методом, жилами оленя. После чего телефон, словно раздобрился, и соизволил соединиться со штабом Экспедиции. Оказывается, Рахашану, системному администратору Туристической компании "В мире фантазий", удается устранить неисправность через оператора Globaltel. Радостно делясь, переполняющим творчеством этого дня, я продолжаю шить.
17 апреля (последний в тундре)
Стоят сильные морозы, каслание сдвигается на более поздний срок. Как ни печально, но ждать каслание мы уже не можем, нужно уезжать на Землю. Почти целый день провожу в кочевье, не считая поездки за дровами, занимаюсь повседневной работой - колкой дров, сбором снега для воды и сбором в дальнюю дорогу в Москву. Вечером Гаврил, Мария и маленький Антошка уезжают в Зеленый Яр. А мы, как всегда, устраиваем вечерний просмотр кино. Ощущая сзади дыхание восемнадцатилетней кареглазой девчонки, я сладко засыпаю до приезда Гаврилы прямо на полу (хат сахал).
18 апреля (прощание и встреча с Землей)
От волнения проснулся рано утром, дул пронизывающий ветер. В чуме на этот раз было достаточно свежо, мягко говоря. Пытаюсь немного согреться у, недавно растопленной, печки, собираюсь с мыслями перед предстоящей дорогой. На душе как-то не по себе, грустно. Долго не увижу кареглазую девчонку Олю. Тепло начало наполнять чум и все, не спеша, начали просыпаться. Упаковываем вещи и собираемся на утренний чай. Гаврил надевает на нас обереги в дорогу, мы стали хорошими друзьями. Крепко по-русски обнимаемся. Провожать выходит все стойбище. Мы садимся на нарты, провожая последним взглядом друзей. За пригорком скрываются конусы чумов, уже родного, стойбища и через час мы стоим на трассе Салехард - Аксарка, ловя попутный транспорт. Прощаемся с Сергеем и его другом Толей из Горнокнязевска, грузим наши вещи в Газель и уезжаем.
Вскоре появляются новостройки северного города. "Вот мы и на Земле" - говорю я себе.
Эпилог
Я не забуду никогда, что есть на свете жизнь в родном кочевье, где тебя всегда ждут. Я обязательно сюда вернусь. Вернусь, чтобы снова увидеть эту кареглазую девчонку, чтобы научиться новому у Гаврилы, чтобы заготавливать дрова с Серегой, чтобы наблюдать кропотливое шитье Марии, чтобы снова увидеть эти незабываемые закаты, чтобы показать все это неравнодушным людям, которые захотят попасть в этот таинственный и суровый мир.
Родное дыханье
Ветер мчится в бесконечные дали.
Влюбленный в него, я бегу по пятам.
В поисках счастья, слоняюсь по миру.
ам, где живет родная душа.
Я бегу в родное кочевье.
Чтобы согреться от горячего чая
И, упав на тахты, сладко забыться,
Ощущая родное дыханье.
В поисках счастья, слоняясь по миру…

Патрихалко Максим
Вернуться к началу
Показать сообщения:   
Список форумов Ногинск - Неофициальный Сайт Ногинского Района (hchp.ru) -> Чтиво Часовой пояс: GMT + 3
Начать новую тему   Ответить на тему
Страница 1 из 1
Перейти:  

 
Вы не можете начинать темы
Вы не можете отвечать на сообщения
Вы не можете редактировать свои сообщения
Вы не можете удалять свои сообщения
Вы не можете голосовать в опросах


phpBB
Template by Style

Яндекс цитирования  M M M-100